мила назло
Ей не снятся прекрасные принцы, победы, конницы,
Только две выцветающих точки, тонкая нить
Иногда ей в глаза посмотришь, и страшно становится,
В осознанье того, как несложно её сломить.
Она осень, весна и последние годы школьница,
А в последние дни ей так хочется покурить.
Приставучий мотивчик одной из прощальных песенок
За секунды мучительно сводит её с ума.
В этом мире и так слишком пусто, чтоб было ей тесно,
Слишком много работы, чтоб было ей не до сна.
Если есть дороги, конфеты и любимое место
Очень глупо лететь без крыльев сквозь тень окна.
У неё совсем нет права карать чьи-то сны и души,
Ну а если бы было, вряд ли здорово вышло.
Она чтит, читает книги, что кормят её и душат
И ночами всё ждёт, что ей, наконец, напишут.
Это в сто раз больнее, чем Бога внимательно слушать,
Выполнять все его советы.
И это выше.
Только две выцветающих точки, тонкая нить
Иногда ей в глаза посмотришь, и страшно становится,
В осознанье того, как несложно её сломить.
Она осень, весна и последние годы школьница,
А в последние дни ей так хочется покурить.
Приставучий мотивчик одной из прощальных песенок
За секунды мучительно сводит её с ума.
В этом мире и так слишком пусто, чтоб было ей тесно,
Слишком много работы, чтоб было ей не до сна.
Если есть дороги, конфеты и любимое место
Очень глупо лететь без крыльев сквозь тень окна.
У неё совсем нет права карать чьи-то сны и души,
Ну а если бы было, вряд ли здорово вышло.
Она чтит, читает книги, что кормят её и душат
И ночами всё ждёт, что ей, наконец, напишут.
Это в сто раз больнее, чем Бога внимательно слушать,
Выполнять все его советы.
И это выше.