Что такое хорошо

Правильно — не мучить себя, не выпытывать детали измен,
не узнавать ни имён, ни дат, ни ощущений и ни причин,
не пытаться представить тех женщин или мужчин,
что гладили твою собственность из мяса, костей и вен,
потому что в конечном итоге, память — самый злой аллерген,
создающий море проблем, разрушающий как никотин.

---

Турку

Три недели мне некого обнимать и делиться не с кем
иссушающей болью и морем, затопившим меня изнутри,
вчера я была ещё в пятнадцати метрах от берега, резкие
блики царапали мне зрачки, волны гладили монастыри
чужих тел, а теперь оно уместилось в меня целиком,
море стоит в моём горле комом, между пальцев песком
застревает, не отпускает меня, заставляет ходить босиком,
я не могу дышать полной грудью, солёным своим языком
море отравляет меня, заполняет ревностью или ртутью,
облизывает мои исцарапанные внутренности, руки и горло,
я зажмуриваюсь, говорю, что осталось совсем чуть-чуть и
мечтаю о дне, когда обниму свой любимый город.

---

About time

Время, конечно, лечит. В мои ладони сыпет ампулы, капсулы и таблетки,
ставит мне чашку горячего чая на табуретку, даёт мне микстуру и оставляет дома.
Время бережно поправляет мне одеяло, не пускает меня работать или учиться,
время меня боится и за меня боится, чтоб только я не мучилась, не устала.
Чайник кипит. Понимая меня с полуслова, время заваривает ромашку и добавляет мёд,
стирает со лба и ключиц невидимый пот. Время, конечно, лечит, но я здорова.

---

Судьба

Судьба — малолетняя азиатка с длинными волосами,
сожми их в кулак, запрокинь ей голову, надави на шею,
заставь её встать на колени и скажи, чтоб сосала,
разорви её школьную форму и посмейся над нею,
пусть на ней останутся чёрные гольфы, этого хватит,
убери прилипшие пряди с её вспотевшего лба,
ударь, поцелуй, трахни её, привязав к кровати.
Можешь делать с ней, что захочешь, это твоя судьба.

---

20

в понедельник — двадцать, я живу в столице страшного государства,
где предельно легко спиться, скуриться, сторчаться, сбиться
с истинного пути. я люблю бесплатный алкоголь, целоваться
и грустные сказки. в понедельник — помазание на царство,
покаяние и поминки. я дышу словно сердце моё — инвалид,
жаль, что не чувствует, как должно, зато хоть не так болит,
лёгкие — пепелище, печень — рваная рана, кожа — сплошной ожог.

в понедельник — двадцать, никого не любить — хорошо.

---

Аминь

я верю, мои любови меня не забыли,
я соберу их однажды в огромном зале
(так будет просторней и громче звук),
скажу «вы стольких демонов породили
во мне, вы пили со мной, меня обнимали,
потом меня били, но столько сил подарили,
столько ласковых жестов красивых рук»
и стекутся слёзы мои в чужие могилы,
я соберу все подаренные мне силы
и забуду навек моих нежных и злобных сук.
.

---

Майолика — улицы моего города, серые и заплёванные по утрам,
небо такое мятое, тонкое и бумажное, но как прежде лазурное,
сердце покрытое трещинами и не доступное швам —
керамические изделия, покрытые непрозрачной глазурью.

---

lust (эст.) - 1. веселье, забава; 2. охота, желание

Этимология — раздел языкознания, изучающий происхождение слова,
любовь — раздел умирания, изучающий значение дела и звука.
Девственность находится где-то поглубже плевы и скука —
распространённый повод попробовать повзрослеть. Снова.

---

Берег

Я вхожу в реку по грудь,
я собираюсь тонуть.
Смерть освещает мой путь
золотыми зубами.

Я купаюсь в своих небесах,
газ на кухне, на шее — камень.
Смерть закрывает мои глаза
своими руками.

Я шепчу ей про вереск, тепло, песок,
она щурится «хочешь ещё разок?»
Смерть целует меня в висок.
Я выхожу на берег.

---

Время взаймы

Не появится больше ни буквы, ни строчки
о прекрасной невинной шлюхе в ночной сорочке
о солдате, который не верит в войну с отсрочкой,
об ещё одной алкогольно-приторной ночи,
ни слова про туберкулёз и гемофилию.
Спасибо большое,
что вы уже умерли,
Ремарк
Эрих
Мария.

---

Можешь не ждать

Мне не выжить, это знаем только мы с тобой,
просто я могу не плакать. Ты — никто. Другой
ласково целует в щёку, шепчет мне не на родном,
Выпив горькое вино. Вот и сходитесь. В одном.

---

у кого-то моя свобода,
у кого-то — любовь до гроба,
у кого-то — тепло прихода,
у меня из этого — ничего.

---

Города

М.

Моё сердце покрыто не шрамами — штампами
с названиями городов, что чешутся и саднят
похлеще царапин. Соединённые штатами,
реками и морями люди купаются в простынях,
а я достаю своё сердце и вижу «Москва»,
свежий штамп «Симферополь» маркером обведён,
«Санкт-Петербург-один» и «Санкт-Петербург-два»
и «Рига» написано сотню раз. Тысячу. Миллион.

---

Анкета

Мои увлечения? Я люблю по утрам, сидя в общественном транспорте,
придумывать сценарии собственного изнасилования, избиения,
смерти на фоне пятиэтажек, гаражных ворот и неумелого граффити,
представлять, что умру от туберкулёза лёгких, конечно, в мучениях,
как я буду плеваться кровью, задыхаться, бледнеть и потеть по ночам,
как меня торопливо отправят в морг, как меня аккуратно уложат в гроб,
представлять храм, тот, что вижу раз в год, весь в иконах, свечах,
еловый венок и очередь из родных и близких, целующих меня в лоб.
Или, например, как мне выбьют почки двое пьяных националистов
или рак груди, или как я задохнусь от дыма с огнём или без огня,
анафилактический шок, сепсис, автокатастрофа, самоубийство.

Мои предпочтения? Зелёные яблоки, мясо с кровью, мальчики младше меня.

---

Так и надо

— Отпусти, мне больно — Так и надо, родная, я поэтому и держу.
Ты не стала одной из моих недопородистых полукровных сук,
тех, что страстно, отчаянно бились в силках моих губ и рук,
тех, чьи тела распорол и неловко зашил врач дежурный,
вырезая плаценты вместе с ненужными никому детьми,
тех, что подбрасывали младенцев как больные кукушки
в свои же дома, с отцом вечно пьющим и матерью вечно орущей,
тех, что сами пили безумно и, в конечном итоге, они
приходили ко мне, прибегали, а точнее ползли на коленях.
Я любил их огромно, вечно, беспамятно и недостаточно,
рассказывал сказки, вытирал испарину с лбов моих ласточек,
успокаивал, целовал их ключицы, обрисовывал тонкие тени,
когда они уходили к тем, кто хуже и ниже ростом,
к тем, кто слизывал с моих девочек мёд умных слов,
красоту моих лучших стихов и болезненных снов,
музыкальных признаний, постельных умений, острых
игольных фраз, боль ревности матерей и нелюбви отцов.

Так и надо, родная, я люблю тебя больно просто.

---

Распространённый в мифологии и религии сюжет воскрешения Богом или святым умершего

Тонкое белое тело, внутри него — чёрная желчь.
Посильней бы тебя ударить, обнять, сберечь.
На концертах твоих любимых музыкальных групп
скучающих девственниц подвешивают к потолку.
Я пытаюсь в тебя влюбиться, я, наверно, смогу,
а иначе — я труп

Вот мой список: этот хотел трахнуть, этот — обнять,
этот трогал больно, этот платил за такси.
Нарисуй мне нательный крест, воскреси меня,
воскреси.

---

Девочки

Девочки — серые волосы, скучные стрижки,
девочки больше мальчиков любят книжки,
девочки — юбки-миди и устойчивые каблуки,
им не целуют руки, их только кормят с руки.
Девочки так не хотят становиться взрослей,
знают, кто такой Кафка и где Енисей,
все изотопы урана и скорость саней.
Девочки вырастают обычно в блядей.

---

Everything is Ok

Мне смешно. Они целует мои ключицы,
запястья в почти что заживших шрамах
и сквозь зубы цедят: «проститутка, шалава, шмара»,
алкогольно дарят цветы, позволяют напиться
и кусают губы (боже, как же), а во мне пепел, труха, сажа
и цитаты из последний прочитанной книги. Интимно мимо
шепчут свои «приезжай ко мне», «Андрей», «Рома», «Лиза».
Я нужна им, я хочу их, взаимность. Любимой
называют куски гниющего и поэтому сладкого мяса
во время короткого трипа от стриптиза
и до матраса.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

I was less than amazing

На остановке курит, медленно и театрально чуть-чуть, женщина в платье с узором из лилий, созвездий, полос.
Я закрываю глаза, уверяю себя, что не хочу ни сигарет, ни звёзд, ни цветов, ни прежней длины волос.
Сегодня я узнала, что поступлю на филфак и не беременна, улыбаюсь вполне оправданно, вижу
нарисованные на ацетатном щёлке инеем лилии. Женщина с сигаретой подходит ближе,
смотрит в мои глаза слегка вопросительно, ровно на треть (точность в дань умирающего во мне математика)
«Я ни о чём не жалею, я не умею жалеть» — отвечаю ей вслух, молодая и невнимательная.